Сергей Есенин не жил в "Англетере". И не был самоубийцей

К такому выводу пришел петербургский литературовед Виктор Кузнецов после нескольких лет работы в секретных архивах.

Предметом научных интересов историка русской литературы Виктора Кузнецова в прежние годы было творчество Алексея Кольцова и Ивана Никитина, поэтов-народовольцев и поэтов "серебряного века"... Одним он посвятил диссертацию, другим - журнальные публикации и книги.

В случае с Сергеем Есениным внимание исследователя сосредоточилось не только на особенностях творчества поэта, но и на обстоятельствах его трагической судьбы. Более того, характер новой работы потребовал от литературоведа качеств дотошного и терпеливого детектива.

Результатом поиска Кузнецова в архивах ФСБ, МВД и других фондах явилась совершенно отличная от официальной версия трагедии, разыгравшейся 75 лет назад в гостинице "Англетер": Сергей Есенин не сводил счеты с жизнью, а стал жертвой заказного политического убийства. Со своей гипотезой, которая опирается на неизвестные прежде архивные документы и факты, осмысленные в контексте того времени, ученый знакомит сегодня читателей "Тайного советника".

- Общеизвестно, что в конце декабря 1925 года Есенин приехал из Москвы в Ленинград и остановился в "Англетере"...

- Именно с этого утверждения и начинается миф о последних днях жизни Есенина. Как ни правдоподобен факт остановки Есенина в "Англетере", но я решил его все же проверить, а заодно попытаться выяснить подробности его пребывания в этой гостинице. Кто в те дни там жил, работал, обслуживал номера, был комендантом? Смущало, что ни один из постояльцев и сотрудников "Англетера" впоследствии не оставил после себя воспоминаний хотя бы о мимолетной встрече с популярным и любимым многими поэтом, который, согласно официальной версии, проживал там с 24 декабря.

Нет свидетельств и о том, кому звонил Есенин в те декабрьские дни, с кем встречался до вечера 27 декабря - ведь в Питере у него была масса знакомых, а сам он был очень общительным человеком. Неужели долгими зимними вечерами он сидел в номере в одиночестве?

Я выяснил, что гостиницы города в те годы контролировал экономический отдел ленинградского ГПУ, а потому списки проживающих, рабочие журналы "Англетера" я надеялся найти в архиве ФСБ. Однако получил из этого ведомства ответ, что архив экономического отдела той поры неизвестно когда таинственно исчез. Дверь, так сказать, захлопнулась, а ключ куда-то выбросили.

Но 1925 год - это, как известно, время нэпа с его относительной свободой предпринимательства. Значит, могли существовать какие-то документы, отражающие доходы и налогообложение граждан. И они были. Каждого жителя страны тогда сопровождала так называемая "форма № 1", где фиксировались размер жалованья, доплаты, различные приработки... Среди прочих документов эта форма требовала составления два раза в год контрольно-финансовых ревизорских списков жильцов гостиниц с довольно обширными сведениями о людях. Трудным и сложным путем я нашел такие списки постояльцев "Англетера" середины 20-х годов и могу сегодня перечислить около 150 человек, которые проживали в гостинице в конце декабря 1925 года, и около 50 сотрудников "Англетера" - вплоть до уборщиц. Так вот, фамилии Есенина в этих списках нет. Иначе говоря, он никогда не жил в "Англетере"! Я был в шоке, когда это обнаружил.

- Но Есенин был человеком известным, его могли поселить в гостиницу и без обычных формальностей...

- Исключено. ''Англетер" в ту пору был сугубо режимным объектом, где проживали чекисты, бесквартирные партийно-советские чиновники. Не случайно на каждом этаже располагались так называемые "дежурки" с сотрудниками ГПУ, которые проверяли документы у всех постояльцев.

- Однако существует немало свидетельств людей, одни из которых вечером 27 декабря 1925 года были у Есенина в гостях в его номере, а другие наутро после трагедии вынимали его тело из петли, выступали в качестве понятых, составляли акт о самоубийстве поэта...

- Столкнувшись с одной неправдой, я стал осторожен в оценке каждого документа, каждого человека, так или иначе причастного к этой трагедии. Ну, скажем, любой на моем месте поинтересовался бы актом вскрытия тела Есенина. Я попытался сравнить этот документ с другими подобными. Но оказалось, что кто-то предусмотрительно уничтожил все акты вскрытия тел доктором Г. Гиляревским до 1926 года.

Однако сохранились такие акты последующих лет. Я держал в руках те из них, которые были составлены и подписаны судмедэкспертом Г. Гиляревским в январе 1926 года. Сравнил их с актом о смерти поэта, заверенным якобы тем же Гиляревским. Совершенно другая подпись! Больше того, стиль, стандарт, нумерация этого документа абсолютно не соответствуют принятым тогда нормам. Такое впечатление, что человек, который составлял этот документ, просто не знал, как это делается.

Как же прикажете сегодня воспринимать это важнейшее документальное свидетельство?! Весьма сомнительным является и акт об обнаружении тела Есенина в 5-м номере гостиницы, который составил участковый надзиратель Николай Горбов.

- Среди свидетелей этой истории были литераторы и поэты, хорошо знакомые с Есениным и общавшиеся с ним накануне его смерти: Вольф Эрлих, Георгий Устинов с женой, Николай Клюев, Павел Медведев. Остались их воспоминания...

- Давайте разбираться. Николай Клюев - наставник Есенина на раннем этапе его творчества, в дальнейшем - его "ласковый" противник. Причины их расхождения в первые годы советской власти не случайны: Клюев в 1918-19 годах - секретарь парторганизации, пропагандист беспощадного красного террора, в 1924 году он первым выпустил книжку о Ленине. Это далеко не тот Клюев, какого мы знаем по 30-м годам.

Есенин же в 1923 году пережил серьезную мировоззренческую ломку, после чего полностью отошел от своего социального романтизма и приблизился к неприятию Февральской и Октябрьской революций, советской власти. В 1925 году они были совершенно разными людьми, не искавшими общения друг с другом. В декабре 1925-го Клюев пребывал в страшной бедности (сохранилась его слезная просьба к губернскому начальству освободить от платы за квартиру) и в полной зависимости от благосклонности властей. Отчасти этим можно объяснить то, что он не возражал, когда оказался в списках лжегостей Есенина. Смалодушничал под давлением тяжелых жизненных обстоятельств? Примечательно, что в дальнейшем он сам никогда не упоминал, что провел тот вечер в компании с Есениным.

Георгий Устинов. Журналист, критик, якобы проживавший в те дни в "Англетере" и опекавший Есенина. Однако, как и самого Есенина, его фамилии нет в списках постояльцев гостиницы. Не числится в них и его супруга Елизавета Алексеевна. Я сравнил его подлинный автограф с подписью на милицейском акте о смерти Есенина - ничего общего! Самое удивительное, что этого близкого приятеля Есенина, как он именуется во многих источниках, никто не видел при прощании с поэтом в гостиничном номере, в Доме писателей и на проводах тела на вокзале. Какова была подлинная миссия этого человека в истории со смертью Есенина?

Вообще официальная биография Устинова мало соответствует фактической. Подчеркивается, что он работал в газетах "Правда" и "Известия", но умалчивается его работа в 1917 году в бундовской газете "Звезда" (Минск) и других изданиях. Оказывается, в 1925 году он был исключен из ВКП(б) за несусветную пьянку и "потерю связи с партией", потом долго пытался в ней восстановиться. Его звездные годы были связаны с периодом гражданской войны, по фронтам которой он сопровождал председателя Реввоенсовета Льва Троцкого, а затем первым написал о нем пламенную брошюру "Трибун революции", выполнял весьма важные личные поручения Троцкого.

Устинов действительно короткое время работал в "Красной газете" Петрограда, но не в 1925 году, как официально утверждается, а еще в 1922-м. В год смерти Есенина он числился нештатным корреспондентом газеты "Беднота" - больше никуда этого пьяницу не брали. Все эти сведения о ключевом свидетеле последних дней жизни Есенина, в воспоминания которого нам до сих пор предлагается верить, от нас тщательно скрывались много десятилетий - я собирал их по крупицам в малоизвестных публикациях, письмах, фондах. "Безупречность" этой персоны охраняет и гриф секретности, который и сегодня продолжает сопровождать в одном из архивов "личное дело" Г. Ф. Устинова. Мне все же удалось познакомиться с ним, после чего у меня не осталось сомнений в лживости и заказном характере его мемуаров, призванных сфальсифицировать подлинную историю гибели Есенина. Думаю, не случаен и бесславный конец этого человека, так и не нашедшего себе места в той жизни, - в 1932 году его тело вынули из петли в его собственной квартире.

- Но есть еще свидетельства Вольфа Эрлиха - поэта, приятеля Есенина в последние два года его жизни. Он принимал активное участие в издательских делах Есенина и оставил воспоминания о своей дружбе с ним. Именно Эрлиху Есенин адресовал известную телеграмму 7 декабря 1925 года: "Немедленно найди две-три комнаты. 28 числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй". Утверждениям Эрлиха вы тоже не верите?

- Мне была не вполне ясна личность этого молодого человека, пока я не обнаружил, что с 1929 года (с восемнадцати лет!) он являлся секретным сотрудником ЧК-ГПУ-НКВД и по этому роду деятельности находился в непосредственном подчинении известного ленинградского чекиста Ивана Леонова. В 1925 году тот являлся заместителя начальника местного управления ГПУ, где заведовал секретно-оперативной частью. Лично мне кажется подозрительным то обстоятельство, что практически вся компания свидетелей и понятых, поставивших свои подписи под документами о смерти Есенина, состоит из знакомых и друзей Вольфа Эрлиха. Больше того, литературный критик Павел Медведев, поэты Илья Садофьев, Иван Приблудный, журналист Лазарь Берман и ряд других также являлись сексотами ГПУ. Литература служила очень удобной ширмой для осведомительской деятельности людей этого сорта. Где граница между их дружескими, творческими отношениями и стукачеством? И какова цена оставленным ими воспоминаниям?

Вызывает вопросы и вояж Эрлиха из Москвы в Ленинград 16 января 1926 года, когда в течение одного дня он организует сомнительное свидетельство о смерти Есенина. Причем он обращается в загс не Центрального района, на территории которого расположен "Англетер", а Московско-Нарвского района. Мелочь? Но не случайная: именно в этом районе города все ключевые административные посты тогда находились в руках троцкистов, с помощью которых было проще оформить нужный документ. Эрлих тут же возвращается в Москву на вечер памяти Есенина, где зачитывается руководящее слово Троцкого.

С именем Эрлиха связано и обнародование известного и якобы последнего стихотворения Сергея Есенина "До свиданья, друг мой, до свиданья...". По словам Эрлиха, вечером 27 декабря, прощаясь после встречи в гостинице, Есенин засунул листок с этими стихами в карман пиджака Эрлиха с просьбой прочесть их как-нибудь потом, когда он останется наедине. А Эрлих об этих стихах забыл. Вспомнил лишь на следующий день, когда Есенина уже не было в живых.

29 декабря стихотворение публикуется в ленинградской "Красной газете". Датируется 27 декабря. Но в оригинале нет даты его написания. Странным кажется и еще одно обстоятельство, связанное с этим стихотворением: почему его оригинал впервые появился на свет только в феврале 1930 года? Его принес в Пушкинский дом крупный политвоенчин, впоследствии - литературный критик Георгий Горбачев. В журнале осталась запись: "от Эрлиха". Но Эрлих в 1930 году - мелкая сошка, малоизвестный стихотворец. А "курьер" Горбачев - видный политкомиссар, хороший знакомый Троцкого, сидевший с ним в "Крестах" в 1917 году. Что-то тут не сходится... После знакомства с воспоминаниями Вольфа Эрлиха, с его стихами у меня сложилось впечатление, что по характеру своего творчества и по своей натуре он был очень далек от Есенина, если не оказать - враждебен ему. Резкий, злобный, мстительный человек с потаенными мыслями - полная противоположность открытому, доверчивому Есенину. Меня буквально обескуражило стихотворение Эрлиха "Свинья", написанное в 1929 году, где есть такие строки:

"Пойми, мой друг,

Святые именины

Твои отвык справлять наш бедный век.

Запомни, друг,

Не только для свинины

- и для расстрела создан человек".

Они тут же вызвали в моей памяти силуэт головы свиньи, нарисованный над бурыми строками оригинала есенинского "До свиданья...". Изображение свиного рыла с ушами на том листке трудно с чем-либо перепутать. Что стоит за этой неожиданной аллегорией, получившей столь зловещее стихотворное продолжение? Нет, очень непрост был в своих взаимоотношениях с Есениным секретный сотрудник ГПУ Вольф Эрлих.

- Весь этот ряд искажений фактов, которые вы обнаружили, подводит к мысли, что Есенин пал жертвой заговора, у которого, соответственно, должны быть и цели, и организатор...

- Думаю, что это наблюдение близко к истине. Но почему тогда возникла необходимость в таком заговоре? Ответ напрашивается сам собой: чтобы исказить, скрыть подлинную картину происшедшего насильственного устранения из жизни Есенина, а говоря проще - его убийства...

- Зачем же было убивать Есенина?

- Основания были. Популярность Есенина при жизни была огромной. Его лирическая поэзия резко отличалась от железобетонных словесных конструкций той эпохи и была им укором. На фоне есенинских поэтических откровений меркли стихи Кириллова, Полетаева, Казина, Уткина и других приверженцев алгебраической интернациональной поэзии. Они просто не воспринимались народом. Есенина и хоронили как последнего русского национального поэта, что подчеркивалось в газетных статьях и даже в лозунге на полотнище в Доме печати в Москве, где был установлен гроб с его телом для прощания. Не вписывался Есенин в культурную политику своей эпохи и уже поэтому мешал большевикам, был для них опасен.

Кроме того, Есенин, как человек внутренне свободный и творчески независимый, не слишком придерживался различных условностей, утверждавшихся в обществе пролетарской диктатуры. Это проявлялось и в его поступках, нередко оборачивавшихся скандалами, и в довольно откровенных суждениях по тому или иному поводу или чьему-то адресу. Однажды Есенин за столиком в берлинском ресторане обронил, что, мол, не поедет в Россию, пока там правит Троцкий-Бронштейн, а рядом оказался сексот. Донес куда надо. Вернулся Есенин домой с клеймом националиста. А еще - скандалист, пьяница, многоженец... Сколько беспокойства доставляла властям такая неуправляемая, но популярная личность!

Повод лежал на поверхности - с осени 1925 года Есенин находился под судом. В сентябре, когда он вместе с женой возвращался из Баку в Москву, в поезде у него случился конфликт с одним московским партийным чиновником и дипкурьером. Их стараниями в Москве на вокзале поэт был задержан, допрошен, а вскоре против Есенина было возбуждено судебное дело, уже тринадцатое по счету.

В попытке избежать суда Есенин ложится в психиатрическую клинику Московского университета ("психов не судят") под опеку своего земляка профессора Ганнушкина. Именно там "психический больной" Есенин написал свое знаменитое "Клен ты мой опавший, клен заледенелый..." и другие прекрасные произведения. За поэта заступился нарком просвещения А. В. Луначарский, который не хотел шумихи по этому делу в зарубежной прессе. Однако кто-то более всемогущий отверг ходатайство наркома - следствие не было приостановлено. Чьи же полномочия могли перевесить мнение наркома? Наиболее очевидной фигурой здесь видится Троцкий.

- И тогда Есенин решил сбежать в Ленинград?

- Но, конечно, не от суда - куда денешься от судебных исполнителей и "органов"? И не на постоянное местожительство, о чем Есенин иногда сообщал в письмах друзьям. Он хотел бежать из Советского Союза. Этот мотив тоже присутствует в его переписке. Еще 7 февраля 1923 года по пути из Европы в Америку он пишет письмо в Берлин своему приятелю, поэту Александру Кусикову, в котором прямо заявляет о своем неприятии советской власти, Февраля и Октября, добавляя, что "сбежал бы хоть в Африку". Не знал тогда Есенин, что Кусиков в ту пору отрабатывал один свой грех перед советской властью в качестве секретного сотрудника ГПУ. За месяц до смерти, 27 ноября, Есенин пишет из психиатрической клиники своему другу Петру Чагину: "Избавлюсь (от скандалов. - Авт.), улажу, пошлю всех в Кем (???) и, вероятно, махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки". А чуть ранее, в сентябре, когда возникла угроза суда, Есенин пришел к своей первой, гражданской жене Анне Изрядновой, сжег огромный пакет рукописей и пояснил: "Смываюсь". Это слова из ее воспоминаний.

Маршрутом бегства, скорее всего, могла быть Великобритания. О серьезности же намерений Есенина говорит его краткая поездка в Ленинград в начале ноября 1925 года - видимо, он наводил мосты. Но кто-то выдал его настроения - не исключено, что Устинов: в тот приезд он вертелся рядом с поэтом, они вместе пили.

- Итак, по вашей версии 24 декабря 1925-го Есенин приезжает из Москвы в Ленинград...

- И тут же арестовывается, доставляется в следственный изолятор, допрашивается, до смерти избивается, его тело тайно перемещается в 5-й номер "Англетера", где и устраивается известное нам святотатство с добровольным уходом поэта из жизни. Надо ли говорить, что на подобную акцию исполнители вряд ли решились, не имея санкции свыше.

Ряд косвенных обстоятельств все-таки утверждают меня в мысли, что приказ на арест, скорее всего, мог дать Лев Троцкий. Для этого у него и причины были, и полномочия позволяли, и верные люди имелись. Хочу обратить внимание, что ядро преступной группы, заметавшей кровавые следы, составили участники военных рейсов "поезда Троцкого" - Г. Устинов, стихотворец В. Князев и некоторые другие агенты ГПУ. А исполнителем воли Троцкого и главным организатором всей акции, вероятнее всего, был упоминавшийся выше заместитель начальника Ленинградского управления ГПУ Иван Леонов.

Прямых доказательств подлинного распределения ролей я не обнаружил и, судя по всему, их и не существует: все указания отдавались лично преданным людям устно и неофициально. Не существует в секретных архивах и единого дела о гибели Есенина, о доступе к которому мечтают некоторые исследователи. Все косвенные факты и нити людских связей приходится отыскивать в разных источниках, а затем тщательно сопоставлять их и анализировать.

- Что можно сегодня сказать о тех первых четырех днях, проведенных перед смертью Есениным в Ленинграде, которые до сих пор остаются для всех тайной?

- Действительно, это довольно слабое место в официальной версии, которое никем и никак не объяснено, кроме голословных утверждений, что поэт в те дни встречался с друзьями. Но кое-что о людях, которые суетились в ночь с 27 на 28 декабря в проклятом 5-м номере "Англетера", рассказать можно. В документах фигурирует, к примеру, чекист Ипполит Павлович Цкирия. Кто такой, что за личность? Выясняется, что это домоуправ соседнего с "Англетером" здания по улице Майорова, 8. А что это за здание? В домовой книге, кроме булочной на первом этаже, о нем никаких сведений нет. А дом громадный, и его домоуправ - чекист, которому почему-то приспело поспешить на убийство в воскресенье вечером в гостиницу по соседству.

Интрига кончится, если я скажу, что этот дом власти той поры приспособили под следственный тюремный изолятор ГПУ. В нем, судя по всему, и держали Есенина, пока не убили.

Ну а дальше, с перемещением трупа поэта в гостиницу, началось заметание следов преступления. Участники этого действа оставили свои автографы на документах. Среди понятых встречаем подпись Василия Назарова, этот чекист в конце 1925 года был комендантом "Англетера". Любитель выпить, он расслабился днем в воскресенье 27 декабря, к вечера сморился и улегся спать. Сон прервал ночной звонок дворника в квартиру: мол, вызывают в гостиницу, в 5-й номер. Назаров, еще не протрезвевший, ушел, а вернулся уже утром - усталый, мрачный и молчаливый. Это не моя реконструкция событий, а подлинный рассказ вдовы коменданта Антонины Львовны, который я записал лично. Как ни удивительно, но я застал ее в живых и успел встретиться с ней незадолго до ее смерти в 1995 году. Несмотря на почтенный возраст, она сохранила ясную память - я проверял детали ее воспоминаний по документам. Муж не был тогда с ней откровенен и многословен, сказал: повесился, мол, поэт, оформляли... Но если бы и в самом деле повесился, то, наверное, ему было бы что рассказать жене?

Вместе с Назаровым свои подписи в качестве понятых под документами поставили секретный сотрудник ГПУ критик Павел Медведев, литераторы Всеволод Рождественский и Михаил Фроман. Участковый милиционер Николай Горбов, который составлял фальшивый акт об обнаружении тела поэта в гостинице, прошел выучку в активно-секретном отделе уголовного розыска. Сексотом ГПУ был и медбрат Казимир Дубровский, выезжавший в "Англетер" утром 28 декабря на "скорой помощи". Чужих в дело не брали.

- Ваш рассказ все время сопровождается оговорками: "фактов не хватает", "прямых доказательств нет". Неужели никаких следов, которые могли бы укрепить вашу версию, не осталось?

- Какие-то ошибки исполнители этого черного дела, конечно, совершили, особенно на стадии заметания следов. К тем, что уже были упомянуты в нашей беседе, добавлю такую, например, частность, как отсутствие ванны в 5-м, "есенинском" номере гостиницы. Некоторые лжевоспоминатели отмечали, что ванна в номере была. Однако я отыскал инвентаризационную опись вещей и обстановки в "Англетере" за март 1926 года: ванны в том номере не было. Мелочь, казалось бы... Но, как известно, именно детали обычно и подводят лжецов.

Как следствие поспешной небрежности примечательны и газетные публикации на смерть Есенина: еще не было готово заключение судмедэкспертизы, а газеты уже сообщили, что поэт повесился. Журналисты сами это написали? При жесткой цензуре того времени (официально контролировались даже стенные газеты) без санкции свыше это было невозможно. А тем, кто "наверху", результаты экспертизы были и не нужны.

А сколько я держал в руках сфабрикованных документов с фальшивыми подписями! И это при том, что в ГПУ существовал специальный графологический отдел, где на высоком уровне составлялись разного рода липовые документы. Нет, о безошибочной работе этих "мастеров заплечных дел" говорить не приходится. Не сомневаюсь, что далеко не все из совеременников Есенина поверили в скороспелый миф о его самоубийстве. Написал же 30 декабря в "Красной газете" смелую и дерзкую статью под заголовком "Казненный дегенератами" Борис Лавренев. Известный писатель и сторонник революции, он успел сказать свое слово - возможно, что и по чьему-то недосмотру. Но в дальнейшем он уже никогда не возвращался к этой теме. Впрочем, молчали и все остальные. Людям было чего бояться в те времена.

Я уверен, что мы сможем еще больше приблизиться к истине в этой печальной истории. Особенно, когда откроются за давностью времени наши архивы, в первую очередь - ФСБ. Какие государственные тайны могут сегодня составлять фонды документов, отражающих внутреннюю жизнь страны 20 - 30-х годов?! Ведь есенинской трагедии уже 75 лет, а мы до сих пор не можем подобраться к ее персонажам только потому, что они служили в "органах". А ведь подобные события - тоже часть нашей истории, которая своей замаскированностью и непредсказуемостью похожа на минное поле: идешь - и взрывается. Но кому нужно, чтобы наше прошлое было исаженным и фальсифицированным?